Для актёра Рязанского театра для детей и молодёжи Константина Зенкова этот год отмечен важным событием. В первой театральной премии «Зеркало сцены» актёр победил в номинации «Роль второго плана» и получил награду за роль Чёрта в спектакле «Ночь перед Рождеством». Постановка объединила людей, уверенных в том, что детский спектакль должен быть эталоном того представления, которое только может предложить публике театр. В перерыве между выступлениями Константин Зенков рассказал нам об актёрской работе, о его любимой роли, и о том, что технологиям не удастся вытеснить театр.
– Как Вы пришли в актёры? Что повлияло на выбор профессии?
– Когда я закончил школу, я долго мучился с выбором профессии. Сначала хотел быть музыкантом, даже поступил в Пермское училище искусств на оркестровое отделение. Если бы пошёл по этому пути, то сейчас, скорее всего, был бы руководителем народного коллектива. Я благодарен своему преподавателю по теории музыки, которая по этому предмету мне поставила не очень хорошую оценку. После чего я забрал документы и сказал, что ухожу. Когда я зашёл в кабинет директора, там случайно оказался её муж – он как раз работал педагогом на режиссёрском курсе.
– Ты, – говорит, – куда?
– Я ухожу.
На что он сказал не отдавать мне документы, потому что я буду учиться на его отделении. Так и случилось. Я проучился полтора года на режиссёрском, потом ушёл в армию. Доучиваться я не стал. Мой педагог, выпустив курс, набрал новый – актёрский. Догнать ребят по основным предметам мне не составило особого труда, и я продолжил учёбу, теперь уже в актёрском коллективе. На тот момент в группе училось 25 человек, но в итоге выпустилось всего 8, в том числе и я.
Первый мой драматический театр был в городе Березняки Пермской области, в котором я отработал три сезона. Следующим стал Пензенский ТЮЗ. В 2001 году меня пригласили в Рязанский областной театр для детей и молодёжи. Как только я переступил порог, у меня возникло ощущение, что вот он, мой театр. И в этом я не ошибся.
С приходом Марины Викторовны Есениной моя актёрская жизнь в корне изменилась. Появились яркие спектакли, роли, о которых я даже не мечтал. Марина Викторовна как опытный художественный руководитель даёт возможность каждому актёру проявить себя в других качествах, что способствует дальнейшему росту артиста.
– Самые сложные и самые любимые Ваши роли?
– К нам в театр приезжал питерский режиссёр-постановщик Евгений Зимин. Он ставил спектакль «У ковчега в восемь» по пьесе Ульриха Хуба – в нём я выступил в роли Некто, а также «Провинциальный романс» по Антону Чехову, в котором я сыграл отца семейства Ивана Петровича Туркина.
Но самая кропотливая работа была над спектаклями «Ночь перед Рождеством» и «Хоббит», которые ставила Марина Есенина. Постановки оказались очень сложными и многогранными.
Оказалось, что в «Ночи перед Рождеством» роль второго плана далась мне легче, чем я предполагал. Гоголевский Чёрт показался мне полным неудачником – за что бы он ни брался, у него ничего не получалось. «Вместо того чтобы провесть, соблазнить и одурачить других, враг человеческого рода был сам одурачен». Тем не менее, в этой роли я чувствую себя комфортно, и она мне очень нравится.
Следующий мой любимый персонаж Бильбо Бэггинс из пьесы по книге Джона Толкина «Хоббит». Здесь главный герой наоборот положительный, с безупречной репутацией, он не прекращает мечтать о домашнем очаге. Сама пьеса состоит из 35 эпизодов, я занят в 33 из них. Частая смена места действия в репетиционных моментах иногда запутывала меня. «Хоббит» – очень масштабная постановка, в ней занята почти вся актёрская труппа. Материал пьесы богат тем, что зрителю есть над чем подумать. Добро или зло – он выбирает сам. На сцене много спецэффектов и волшебства. Я считаю, что достойно справился с этой ролью. Но, тем не менее, нужно развиваться дальше.
– Есть ли современные актёрские и режиссёрские работы, которые производят на Вас впечатление?
– Театр – дело тонкое. У каждого режиссёра свои взгляды на происходящее. Я знаю, что есть много хороших актёров, неважно в каком городе, на какой сцене, поэтому назвать конкретные работы не могу. Я просто-напросто не акцентирую на этом внимание. Важно то, что, если люди, находясь в этой профессии, полностью отдаются ей и получают от этого удовольствие – такое дорогого стоит.
– Как, по-вашему, что такое актёрское мастерство?
– Мне кажется, актёрское мастерство – воспитание, закалка тела и духа. Настоящий актёр никогда не останавливается на достигнутом и постоянно ищет в себе что-то новое. Так, с каждой ступенькой, игра «взращивает» актёра.
– Есть ли разница в выступлении перед взрослым и юным зрителем?
– Есть, и довольно большая. Московский режиссёр Михаил Егоров ставил спектакль на малой сцене «Я не вернусь» по пьесе Ярославы Пулинович. Реакция детей совершенно непредсказуемая. Они могут смеяться над серьёзными моментами, что взрослому человеку не совсем понятно. Взрослый зритель по-другому воспринимает материал, разные оценки и жесты.
В спектакле Марины Есениной «13-я звезда» по пьесе Виктора Ольшанского есть символ, который может трактоваться зрителями по-разному. Часть декорации – светящаяся дверь в финале опускается на сцену и открывает героям путь к свободе, а затем поднимается и растворяется в звёздном небе. Взрослая публика понимает, что это символизирует смерть и переход в другое измерение.
Кстати, если на большой сцене смотреть реакцию взрослых и детей, то мы не так уж далеко ушли от детей. Просто есть дети, а есть взрослые дети.
Добавлю, что у нас в Рязани очень воспитанный зритель. Мы с труппой ездили на гастроли в разные города и разница очень заметна. В некоторых городах зрители позволяют себе шуметь во время процесса. Но, честно сказать, для меня зритель ценится любой.
– Для актёра больше важно признание публики или личная самоотдача?
– Признание публики всегда приятно. Но для меня больше важна личная самоотдача. Потому что выйти на публику с «холодным носом», я считаю, неприемлемо. Если зритель пришёл в театр, я должен выложиться на все 100, даже если закончились силы. Зритель не виноват. Это моя профессия, и я сам выбрал этот путь. Поэтому как бы мне тяжело не было, я всё равно выйду, даже если роль не очень сильная. Моя задача – довести игру до совершенства и этот алмаз показать зрителю.
– Сколько длится работа над спектаклем?
– Грамотный спектакль требует больших временных затрат. У нас самое большое – месяц и пару недель. За это время нужно подготовить декорации, разобрать роли, выстроить сцены и мизансцены, развести на сцене свет, подобрать костюмы. Так что постановка спектакля – долгий и трудоёмкий процесс, но он весьма интересен.
Монтировка нашей сцены – так это вообще отдельный спектакль, который стоит посмотреть. Поверьте, вы испытаете колоссальное удовольствие.
– Каким образом происходит выбор роли для спектакля?
– Этим непосредственно занимается режиссёр, который ставит пьесу. Марина Викторовна знает, кто из нашей труппы на что способен. Конечно, бывает, что есть роли на сопротивление. Что касается меня, Марина Викторовна бьёт в точку. Хотя у меня есть сомнения поначалу. Потом, когда вхожу в процесс, вживаешься и становится довольно интересно.
С Чёртом было тяжеловато. Говорят, когда только спектакль выпускается, это ещё сырой несыгранный материал. Если ты был на премьере, не ходи на последующие. Только после 20-30 стоит смотреть на обжившийся спектакль.
– Сколько времени ушло на «Ночь перед Рождеством»?
– Вообще все большие спектакли мы стараемся выпустить перед отпуском, чтобы прийти отдохнувшими и начать новый сезон. К примеру, «Ночь перед Рождеством» репетировалась месяц. Помню, на улице жара, мы на сцене в шубах и валенках – пришлось изрядно попотеть. С ним мы ездили в Брянск и в Казань. Спектакль получает хорошие отзывы и пользуется большой популярностью.
– Недавно вы получили «Зеркало сцены», что Вы можете сказать об этом мероприятии?
– Раньше, 27 марта, мы отмечали День театра. Все показывали свои капустники, потом проходило награждение самых лучших.
«Зеркало сцены» – это что-то новое и очень интересное для нас. Будет здорово, если мероприятие продолжится. Проходит всё так: приезжают критики из Москвы и оценивают игру. Они совершенно независимы, поэтому оценку выносят честную. 31 октября «Зеркало сцены» организовали очень феерично: свет, музыка, ведущие – Мария Звонарёва и шоумен Антон Зорькин. Автором идеи премии выступил директор театра кукол Константин Кириллов, который организовал всё на высшем уровне.
Если честно, я до последнего не знал, что меня наградят. И вот на самом мероприятии сижу я в зале, и тут слышу – объявили моё имя. Я вышел на сцену. Даже не помню, что произносил, но это были слова благодарности коллективу и художественному руководителю Марине Викторовне. В тот момент я испытывал приятный шок. Награждения для меня было полной неожиданностью.
«Зеркало сцены» – первая моя награда, она очень ценна для меня. Хорошо, что я не знаю, что такое звёздная болезнь – с этим никогда не сталкивался и вряд ли столкнусь. Я благодарен тем людям, которые меня воспитали.
– В Рязани, на Ваш взгляд, много талантов на сцене?
– Талантов много. Даже есть те, кто ещё этого не осознал. У каждого свой характер, физика, пластика, и каждый интересен по-своему. Даже собрав всех мастеров нельзя сказать: «это плохой артист, этот хороший, а тот не дотягивает». Все молодцы и все справляются со своей профессией. Когда роль построена, ты следуешь задаче, видишь и слышишь партнёра – тогда всё великолепно.
– А если Вас пригласят в кино, Вы согласитесь?
– Я снимался в сериале «Дальнобойщики 3» – играл в 7 эпизоде и в сериале «Судьбы загадочное завтра» фотографом-криминалистом. Но если вдруг пригласят ещё – почему бы и нет. Я не откажусь. Попробовать всегда можно.
– Наверное, сильно отличается игра на сцене от игры в кино?
– Да, разница есть. Помню, когда снимали «Дальнобойщиков», я стою перед камерой и начинаю общаться с персонажем в своей театральной манере, аж до 25 ряда. Режиссёр тогда поправил, что в кино диалоги должны быть, как в жизни.
– Как Вы считаете, в век интернета какие у театра перспективы?
– Мир технологий отличается от живого процесса. Несмотря ни на что, люди всегда будут ходить в театр. В каждом городе есть своя публика. Есть обычные зрители, а есть поклонники театра, которые придут, даже если нет мест. Мне кажется, у театра больше зрителей, чем в кинотеатре, потому что театр – это живой организм. Люди видят артиста на сцене, а не на экране. К тому же, театральную постановку нельзя загнать в определённые временные рамки. Мне кажется, это намного интересней.
На мой взгляд, какими бы ни были технологии, им не удастся вытеснить живой процесс.
– Константин, спасибо за интересное интервью.
