Ещё в школе нас водят к врачам, чтобы проверить состояние здоровья. Одно из обязательных посещений – кабинет ЛОРа или, как мы привыкли, врача уха-горла-носа. Заведующий оториноларингологическим отделением рязанской городской клинической больницы №11 Валерий Медведев рассказал нашему изданию об опасных последствиях обычного ОРВИ, о проводимых операциях по реконструкции носа и об относительно новом в медицине направлении – лечении храпа, сопровождающегося остановками дыхания во сне, или научным языком – синдроме обструктивного апноэ сна.
– Валерий Анатольевич, расскажите, кто является вашими пациентами?
– Наше отделение состоит из двух блоков, в одном лечатся взрослые, в другом – дети. Взрослые – преимущественно из Рязани, а дети – из Рязани и Рязанской области. Хотя сейчас уже нет такой чёткой территориальной привязанности. Например, последний раз я оперировал иностранца, который вообще с Кипра прилетел. Также из Британии девушку оперировал, но она, правда, рязанского происхождения. В целом такие случаи, конечно, редкость, но бывают.
– За год примерно сколько человек проходит через ваше отделение?
– Больше 3 тысяч человек. Чаще всего это люди с заболеваниями носовой полости и околоносовых пазух, то есть больные синуситами (воспалением слизистой оболочки одной или нескольких околоносовых пазух), одним из которых является верхнечелюстной синусит, всем известный под названием гайморит. Много больных с искривлением перегородки носа, с заболеваниями глотки и уха. Детей с аденоидами (патологически увеличенной глоточной миндалиной) много, около тысячи в год. В целом, пациентов в нашем отделении всегда много было, но сейчас ещё больше становится. Прежде всего, это связано с плохой экологией.
– Профилактика болезней может быть какая-то?
– Конечно, прежде всего, нужно своевременно начинать лечение ОРВИ. Всегда нужно осторожно относиться к обычным ОРВИ и не заниматься самолечением. И уж тем более не запускать болезнь. Ведь некоторые считают, что можно отлежаться несколько дней, и всё пройдёт. Но это неверный подход, потому что синуситы чаще всего появляются после того, как заканчивается ОРВИ. То есть на смену вирусной инфекции приходит бактериальная. Тем более, что бывают очень тяжёлые формы синуситов. У некоторых пациентов развиваются внутричерепные осложнения, например, менингит, абсцесс головного мозга и другие.
– Часто видите запущенные случаи?
– Внутричерепных осложнений в среднем два-четыре за год среди взрослых. У детей примерно столько же. Риногенные внутричерепные осложнения обусловлены заболеваниями околоносовых пазух. Отогенные – острым и хроническим средним отитом. Следует отметить, что бывают и молниеносные формы менингитов, которые могут развиться за сутки-двое и даже за несколько часов. Развитие тяжёлых осложнений не всегда говорит о том, что больной вовремя не обратился или что-то делал неправильно.
– Долго люди восстанавливаются после операций?
– Относительно других отделений у нас послеоперационное ведение несколько короче. В среднем больные лежат 7-8 дней. Да и в целом мало кому хочется пропускать работу. Сейчас пациенты сами стараются побыстрее выписаться.
– Не так давно 11-ая больница закупила ряд новых аппаратов. Для вашего отделения тоже?
– Да, у нас появился коагулятор «Фотэк-300» для остановки кровотечений во время операции. Приобрели его около двух месяцев назад и уже активно используем. Он более мощный, функциональный и производительный.
– За последние годы какие-то новые направления в вашем отделении появились?
– Около 10 лет, и особенно в последнее время, мы активно занимаемся лечением синдрома обструктивного апноэ сна или, проще говоря, храпа, сопровождающегося остановками дыхания во сне. Раньше такой патологии даже в перечне заболеваний не было. Однако в действительности больных, страдающих этим синдромом, очень-очень много. В США провели исследования, которые выявили, что очень много людей, заснувших во время ночных рейсов на дороге и погибших, страдали именно синдромом обструктивного апноэ сна. Проявляется этот синдром в том, что больной во время сна очень сильно храпит, и у него периодически наступает остановка дыхания, так называемое апноэ. В принципе, это серьёзная проблема, в том числе и для тех, кто живёт с больными. Бывает, даже разводятся из-за этого, потому что спать рядом не могут. Опасность ещё в том, что нередко у таких больных развиваются инсульты, инфаркты миокарда, как раз когда происходит остановка дыхания. Например, я оперировал одного больного лет 60-ти, у которого было 3 инфаркта и аортокоронарное шунтирование. Он очень боялся просто умереть ночью. Операцию провели успешно. Он до сих пор, когда на улице меня встречает, благодарит.
– Как выявить такой синдром?
– Больной госпитализируется на ночь в специальную лабораторию для проведения обследования – полисомнографии. На него надевается много датчиков, которые регистрируют ЭКГ, частоту дыхания и прочие параметры, а к утру, когда он просыпается, ему выдают результаты обследования и ставят диагноз. У нас был один пациент, 33-летний мужчина. После его обследования выяснилось, что время сна, когда он почти не дышал или не дышал вовсе, составило 42% – почти половину всего времени, проведённого во сне, а время апноэ (полной остановки дыхания) составило 25%. Со стороны это воспринимается как, всё более и более сильный храп, на высоте которого происходит остановка дыхания. В этот момент, как правило, родные будят больного, чтобы он не задохнулся. Однако, если человек живёт один, он может даже и не замечать этого.
– Это может быть связано с лишним весом?
– Да, чем выше степень ожирения и чем менее подвижный образ жизни, тем больше вероятность приобрести синдром обструктивного апноэ сна. В последнее время таких больных стало больше, но и выявляемость болезни стала выше. Нередко храп бывает и у детей с аденоидами и гипертрофией нёбных миндалин. Однако, в данном случае необходимо удалить аденоиды, а если требуется, то и уменьшить в размерах нёбные миндалины, и дыхание восстановится, а храп прекратится.
– Насколько известно, вы также занимаетесь реконструктивной хирургией. Расскажите подробнее.
– Часто после травм бывают деформации, в частности носа и ушных раковин. Это самые сложные моменты. Часто люди к нам попадают после аварий, криминальных и бытовых травм. Так, например, несколько лет назад одной женщине собака откусила кончик носа, и я реконструировал ей нос из ушной раковины. Данные операции всегда сложны и не всегда предсказуемы, так как когда материал берётся из ушной раковины, нужно помнить о том, что он может не прижиться. Поэтому, как правило, для реконструкции обычно используются местные ткани. Это сложные и длительные операции, где несколько вмешательств проводится одновременно.
