– Эдуард Николаевич, Вы в Рязани уже не первый раз и даже вроде бы отдыхали здесь в детстве.
– Здесь мой папа работал 8 лет – с 1945 по 1953. Так что не просто отдыхал, а на все каникулы приезжал сюда, а учился в Москве. Можно сказать, Рязань стала второй родиной. Моя первая родина – Сибирь, но я там не жил практически.
– Интересует один факт работы над «Сталкером». Братья Стругацкие рассказывали, что они пытались писать сценарий к этому фильму, и Андрей Тарковский заставил их сделать больше 20 вариантов. Как у Вас выстраивалась работа с Тарковским?
– Тут сложности возникли у самого Андрея Тарковского. Два раза отснять картину – это похлеще, чем сценарий 20 раз написать. И я дважды писал музыку. Но в моё творчество Тарковский не вмешивался, он только предлагал идеи, а качество и стиль музыки я определял сам. Так что в этом плане было очень легко.
– Вы упомянули, что Тарковский дважды снимал «Сталкера». Многие считают, что это легенда.
– Нет, это правда. Но первый вариант я не видел. Да и никто не видел, кроме директора картины, оператора Александра Княжинского и самого Тарковского. Так что это таинственная история. Потому что сказали, переснимать будут из-за бракованной плёнки. Чтобы тысяча метров Kodak накрылась – этого не может быть. Скандал был бы международный, Kodak бы этого не перенёс просто. Что-то не получилось. Это так и осталось тайной. Фильм посмотрел гендиректор «Мосфильма» Николай Сизов, сказал, что никуда не годится и надо переснимать на оставшиеся деньги: «Не снимете, будете из своего кармана выплачивать государству компенсацию».
– С Никитой Михалковым как начался Ваш творческий союз?
– Нас познакомил режиссёр Александр Орлов. Я работал в Театре Киноактёра, а Михалков как раз жил напротив и иногда забегал посмотреть на репетиции. И вот однажды забежал, нас представили друг другу, мы поговорили, и он сказал, что хочет пригласить меня на свою дипломную работу, которая называлась «Спокойный день в конце войны».
– Насколько известно, премьера рок-оперы Андрея Кончаловского «Преступление и наказание» назначена на 17 марта.
– Назначил это число руководитель Московского театра мюзикла, где состоится премьера, Михаил Швыдкой. Но на репетиции я пока не хожу, потому что Кончаловский сейчас снимает свою картину во Франции. На данный момент занимаются только музыканты. Я появлюсь где-то в конце февраля.
– Вы участвовали в выборе артистов для «Преступления и наказания»?
– Нет, я отказался. Там ходили Ряшенцев и Кончаловский, я решил подождать, что они выберут. И это, конечно, огромное время. Они там просиживали 2-3 недели каждый день. Я устаю, и мне жалко на это тратить столько часов, поэтому лучше займусь чем-то своим. В итоге они набрали четыре состава.
– Вы жили и работали в Америке. Заграничные продюсеры от российских чем-то отличаются?
– Кино – это отдельное государство. Там везде всё одинаково. Я переехал в Лос-Анджелес и, естественно, волновался. Сначала я попал на студию Universal Pictures, потом на Columbia Pictures. Это тот же мир, те же сплетни, те же заботы. Абсолютно моя среда. Я чувствовал себя как дома. В кино не существует ни национальностей, ни политических акцентов. Есть особая профессия со своим миром, совершенно потрясающим, хочу заметить.
– Сегодняшнее время – время сериального бездушного кино. Когда уходит душа, обычно уходит и мелодия. Как Вам работается в современных условиях?
– Лично для меня ничего не изменилось. Я работаю с теми же людьми. Это самое главное, потому что я не должен ни под кого подстраиваться. Мой мир остался неразрушенным. Я избегаю работать с новыми режиссёрами, особенно с молодыми, потому что всякое новое знакомство – это компромиссы. Надо где-то в чём-то друг другу уступать. А с кем я работал всегда, они меня знают, я знаю, что нужно, поэтому работается легко и интересно.
Что касается мелодий, я не могу сказать, почему так. Раньше требования были большие. В 90-х годах требования упали, многие уехали. На их место пришли люди малограмотные. Связь времён нарушилась. Сейчас вот Артём Васильев вернулся, жил 15 лет за границей и работал заведующим кафедрой по технологии электронной современной музыки. Он сейчас самый яркий композитор.
Кино же не заканчивается сериалом. Сериал – это направление, которое требует публики. Не было бы потребности, не было бы и сериалов. Выросла такая отдельная индустрия. Причём сериалы даже с кино уже конкурируют. Есть и такие прогнозы, что кино будет сниматься только для телевидения, потому что больше возможностей, больше денег и интереса. Я, например, другого мнения. Кино просто сделает революционный скачок – появится голография. Это принесёт решающие шаги технических перемен. И уже как такового кино может и не остаться, а какой-то другой жанр родится. Но это всего лишь такие осторожные предположения.
– В музыке какая-то эволюция будет?
– Эволюция всегда происходит. Но такой, какая была в начале 20 века, пока не ждут. Знаете, в искусстве сейчас искусства и не существует, потому что Интернет подмял под себя всё, остальное – частные случаи: и музыка, и поэзия. Выдающиеся личности, наверное, будут, но сейчас они просто не могут проявиться, потому что этот массовый поток информации всё забивает. Сохранить бы себя. Колоссальная вещь – Интернет. Человечество постепенно собирается в один организм. Такое впечатление, что всемирная паутина играет именно такую функцию, но пока просто до неё далеко.
– Вы – активный пользователь?
– Да. Но в интернете я сильно себя ограничиваю, чтобы не тратить время. Но когда нужен оперативный ответ, сразу открываю поисковик. Ещё по Скайпу можно общаться со старыми приятелями и даже немножко выпить с ними таким образом.
– Каков Ваш режим работы как композитора? Можете позволить себе месяц творческого безделья?
– Я работаю каждый день часов по 10-12. Может, это даже нехорошо, но по-другому жить уже не могу. Для меня это нормально. Спады творческие, может, и бывали. Но, грубо говоря, депрессий каких-нибудь я себе никогда не позволял. Это надо всё гнать от себя, и мне пока удавалось.
– Ваш гастрольный график как формируется?
– Никак. Пока Рязань, и больше ничего. У меня, правда, есть одно предложение в Польше сделать концерт. Но это всё зависит от того, как буду себя чувствовать. Я в принципе из дома выезжать не люблю. Я же очень поздно начал гастролями заниматься. И то благодаря Газпрому, который мне устроил гастрольный тур по Сибири и потом по Дальнему Востоку. Но это незабываемые ощущения. Самое поразительное, что туда летишь 9 часов, а там все говорят на русском языке. Вот это всегда меня поражало. Также в прошлом году я был в Бресте, Минске, на открытии олимпиады в Сочи.
– Поделитесь с нами творческими планами на ближайшее будущее.
– Творческие планы есть всегда. Но сейчас просто хочу на год уйти из кино. Потом наверняка уже не позовут. Но я рискну. И у меня осталось много личных долгов, незаконченных сочинений. Я хотел бы этот год посвятить своим неоконченным проектам.
